| |
Алексей Толкачев
Пятнадцать попугаев президента
Улица Рябиновая, дом двадцать один. Второй подъезд, четвертый этаж, квартира тринадцать. Именно здесь должен сейчас находиться Переход.
Вычислили, мать его! Наконец-то мы его вычислили. Два с лишним года работы! И вот он, милый. От возбуждения... нет, сердце не колотилось, в жар не бросало, но было такое ощущение, будто чешутся зубы. В сознании всплыло смешное и какое-то женское выражение "бабочки в животе".
Новиков нажал кнопку рации:
- Космонавты?
- Готовы, Валерпалыч, - глухо послышалось из динамика. - Ждем команды.
- Не подведите, милые.
Сейчас. Сейчас еще пара минут, последнее подтверждение, и он направит космонавтов к Переходу. В машине было жарко, и Новиков приоткрыл окно. Рядом стояла карета скорой помощи, в которой спряталась команда видеосъемки. Майские сумерки уже вовсю сгустились, но осветительные приборы, по понятной причине, включить было нельзя, так что снимать приходилось, довольствуясь светом дворовых фонарей.
На счету рецидивиста по кличке Переход была, как минимум, дюжина крупных и дерзких дел. Кражи со взломом, грабежи, были и трупы. Работал Переход быстро, нагло и, казалось бы, неосторожно, но схватить его полиции все никак не удавалось. То ли воровская фортуна берегла, то ли выручало его какое-то звериное чутье. К тому же, дело чрезвычайно затрудняло то обстоятельство, что приметы внешности Перехода полиции, по сути, не были известны. Существовало три разных фоторобота, противоречивших друг другу. Из сравнительного компьютерного анализа этих изображений однозначно следовало только то, что у Перехода два глаза, два уха и один нос.
Но сегодня бандиту не уйти. Долгие месяцы кропотливой работы дали, наконец, результат. Взяли след и вычислили. Здесь его логово! В доме двадцать один, в квартире тринадцать он гасится уже пятые сутки, после ограбления инкассаторов Тюмень Ситком Банка. Отлеживается, причем, как пить дать, с поличным - с теми самыми тюменскими деньгами да с оружием. А поскольку оружием Переход пользоваться умеет и любит, штурм квартиры будет происходить по всем правилам. По сигналу майора Новикова в подъезд войдут "космонавты" - бойцы в шлемах с пуленепробиваемыми стеклами и бронежилетах. Съемочную группу, которая двинется за ними, тоже одели в броники. Разумеется, есть видеокамера и у каждого бойца на шлеме. Там качество записи похуже, зато есть возможность получить те кадры, которые оператору киношников не достанутся. Потом в студии все смонтируют, и штурм будет показан в полной красе. Первый, подойдя к двери квартиры с дробовиком, спецпатроном отстреливает дверной замок и распахивает дверь. Второй забрасывает светошумовую гранату. Третий и четвертый вбегают в квартиру и, двигаясь вдоль стен в противоположных направлениях, держат на прицеле Перехода. И деваться тому некуда.
Откуда-то из темноты вынырнул Шустрик - режиссер. Как правило, он лично на съемках не присутствовал, препоручая текущую работу помрежам. Но сегодня предстояла операция особой важности, да и жертвы были не исключены, в том числе и среди съемочной группы.
Шустрик наклонился к окну машины.
- Валерий Павлович, на сегодня все.
Майор поморщился:
- Сергей, если вопрос не очень срочный, давай потом! Мы сейчас штурм начинаем.
- Да я же говорю, Валерий Павлович, все на сегодня. Штурма не будет.
- В смысле?
- Сегодня брать Перехода не надо. Пусть уйдет.
Не успевая переварить услышанное, Новиков лишь уставился на режиссера с глупой улыбкой.
- Если что, сразу говорю, это решение продюсера, - затараторил Шустрик. - Так что, не обсуждается. Но вы и сами, Валерий Павлович, посудите! Переход - главная интрига сезона. Его розыск - это всего сезона должна быть сквозная линия, связующее звено между сериями. И взять его надо будет в последней серии, перед Рождеством, пока что пятнадцатое декабря в эфирной сетке забито. Ну это эфир, не важно. Реально-то вы его можете хватать хоть в ноябре. Но не раньше. Охота на такого яркого персонажа должна идти несколько месяцев.
- Да мы его уже больше двух лет ловим!
- Это вы ловите. А в сериале тема Перехода только в этом сезоне пошла, то есть с начала февраля. Так что сейчас все разъезжаемся. Подготовку к штурму мы сняли. Дальше по сюжету окажется, что Переход сумел улизнуть.
И только в этот момент майор Новиков, наконец, пришел в ярость.
- Вы там совсем, что ли, охуели со своим продюсером?! Это вам что, игрушки?! Да мы чудом на след вышли! Сейчас отпустим - может, больше никогда и не поймаем!
- Да вы не волнуйтесь так, Валерий Павлович. Мы понимаем, что тут без гарантии. Это нормально. Не поймаете его в этом сезоне - значит, интрига продлится на следующий. Можно потом и еще на год продлить. Чем и хороши естественные сериалы...
- Да ты понимаешь, что за это время он неизвестно сколько народу завалит?!
- А вы понимаете┘ - режиссер тоже начал заводиться, - какой у нашего сериала рейтинг? Сколько валюты стране приносят "Московские подворотни"? Сколько на эти деньги больниц тех же можно построить! Лекарств иностранных купить! Продуктов безвредных! Убьет Переход десяток человек, а спасем-то мы сотни! Это же наша политика. И еще, Валерий Павлович, - в тоне Шустрика зазвучали ехидные нотки, - может быть, вы забыли, как жили до "Подворотен"? Как вам кадров не хватало, машин, компьютеров, оргтехники. А? А то, что ваша лично арт-прибавка в три раза выше оклада майора? Ведь вы ж у нас теперь звезда!
В ответ полицейский нашел к слову "звезда" удачную рифму. Ту самую, которую любил использовать певец Архип Куркуров из сериала "Закулисье шоу-бизнеса". И, в сердцах, добавил:
- Сажать их всех надо, кто придумал такую политику.
Шустрик мгновенно выпрямился. Достал сигарету, зажигалку. Задымил. Снова наклонился к окошку.
- За такие слова, майор, можно и арт-билет на стол положить.
На этом дискуссия была окончена.
Группе захвата дали "отбой".
Несколькими минутами позже в машину на водительское место подсел помощник Новикова, капитан Гуня.
- Нет, - дернулся майор, - Сам поведу. Поеду один. Я тут сейчас уже не работник. Опер из мыльной оперы... Мне киношники тут уже ничего сделать не дадут. Вон, козлы, фары позажигали, забибикали. Переход эту нашу движуху, сто пудов, успел просечь. Может, уже и из квартиры вышел. Я сейчас уеду, потом киношники слиняют. А ты пока здесь останься с ребятами. Поработаете еще. Следите за подъездами. За всеми! Потому что он может и через крышу в соседний пройти. Кто будет выходить - за всеми подозрительными, сколько людей хватит, постарайтесь проследить.
В дверь машины постучался парень с могучей рыжей шевелюрой.
- Я дико извиняюсь. Вы же сейчас в сторону центра поедете? Вам же на Петровку наверно, да?
- Чего надо? - хмуро спросил Новиков.
- Да мои-то все сейчас на студию Горького отправляются, приборы сдавать. Осветитель я. Вася. А мне бы в центр...
- Ну садись, Вася...
Марксистско-ленинская диалектика утверждала: количество переходит в качество. В ситуации с индустрией сериалов этот тезис оказался справедлив на сто процентов. Если в начале двадцать первого века сериалы были просто массовым увлечением, то теперь они превратились в нечто большее. Что касается России, для нее сериалы стали основой всей национальной экономики. А также политики, культуры, да практически и всех сфер жизни общества.
В двадцатые годы столетия, в эпоху повального увлечения, спрос на сериалы рос лавинообразно. Многосерийные телеистории стремительно вытесняли все остальные варианты проведения вечернего досуга. Театры, кинотеатры, концертные залы - пустовали. Клубы, кафе и рестораны оставались популярными. Публика пила и закусывала, тусовалась, но... Попробуй владелец заведения убрать со стены телеэкран - назавтра его клуб оказался бы так же пуст, как какой-нибудь Малый драматический театр. Демонстрируемая по ходу трансляций реклама, двигатель торговли, работала исправно, как часы. И прямая реклама, и "продакт плейсмент" - все давало нужный эффект. Люди послушно покупали рекламируемые телефоны, одежду, стиральные порошки... Зарубежного, разумеется, производства. Своего и так-то толком никогда не было, а в сериальную эпоху все интересы и капиталы отечественных предпринимателей полностью перекочевали в сферу производства мыльных опер. Наступил момент, когда для удовлетворения потребностей публики стало элементарно не хватать сценаристов и актеров. И тогда, само собой, пришло решение проблемы: "естественные" сериалы. Сюжеты перестали сочинять заранее и разыгрывать специально. Сериалы стали просто снимать повсеместно - в больницах, школах, институтах, на транспорте, в домах отдыха, в армии. В тюрьмах, в публичных домах, в Госдуме. Везде. Практически, каждый человек, явившись утром на свою работу, автоматически становился, как минимум, артистом массовки. Снимался рабочий процесс, как он есть, после чего редакторы и режиссеры совершали нехитрый ретроскриптинг по событиям, уже случившимся и оставшимся в цифровой памяти видео камер. Потом делали монтаж и выдавали на-гора серию за серией.
Конечно, продукт этих видео воспоминаний получался не слишком художественным. Вот только с этой точки зрения никто давно уже не смотрел. Да и то сказать - разве раньше, когда сценарии сочинялись заранее - вся эта тягомотина про больницы, ментов, студентов и семейный быт - это, что ли, было художественно? Ничего подобного. Здесь работал совершенно другой, гораздо более сильнодействующий фактор - человеческая привычка. Тяга к тому, чтобы из вечера в вечер видеть что-то привычное и знакомое, пусть скучноватое, зато уютное. Если угодно, подобный уклад жизни давал людям уверенность в завтрашнем дне. В виде уверенности в завтрашнем вечере у телевизора.
В кафе-баре "Массовка", несмотря на его название, рядовые граждане, составляющие на своих рабочих местах ту самую массовку, были редкими гостями. Просто потому, что заведение было не из дешевых. Арт-прибавка участникам массовки полагалась мизерная, а на свою рабочую зарплату не очень-то разгуляешься. Так что в "Массовке" тусовались, в основном, звезды. Той или иной величины. Не обязательно исполнители главных ролей. Хватало тут и героев вторых планов - даже их арт-прибавка составляла существенную сумму, нередко превышавшую размер основного жалования. Другими завсегдатаями здесь были режиссеры, редакторы всех мастей, администраторы съемочных групп, операторы и всякие прочие техники. Войдя в кафе, рыжий Вася завертел головой по сторонам, в поисках свободного места. К полудню зал был почти уже полон. Деятели сериальной индустрии работали по сменам, так что днем нередко бывали свободны, и посетителей в "Массовке" хватало в любое время суток.
Полностью свободных столиков не оказалось и, не желая никого стеснять, Вася расположился за барной стойкой. Заказал кружку пива и тарелку чипсов. Достал планшет, воткнул в него наушники и запустил очередной эпизод эпопеи "Рыбаки на Волге". Но тут его внимание привлек забавный разговор, происходивший по соседству. Загорелый щеголь средних лет в модном пиджачке и пижонских очочках рассказывал бармену:
- Реально тебе говорю - баба секси-секси! Она как начинала-то. Въехала кому-то в задницу на светофоре. То ль макияж наводила за рулем, то ль перепутала тормоз с газом. Ну там в ГИБДД позвонили, то-се. А ГИБДД-шник со съемочной группой подъехал. У них тоже свой сериал. Администратор как блондинку ту увидал, так сразу и решил: ценный типаж. Самое то, что надо для сюжетов о неадекватном поведении на дорогах. Предложили ей регулярное участие в проекте. Типа, как где что-то такое стряслось - ее вызывают. И она снимается, будто это она очередное тупое ДТП устроила. Та, ясный пень, сразу согласилась. Подфартило телке. Ну и пошло-поехало. Арт-надбавка, послужной список пошел в арт-билете. Тогда на нее и на работе внимание обратили. На основной. Воспиталкой она в детском саду. Получила роль второго плана в "Дошколятах". А потом и первого. Так оно и бывает - коли фарт сериальный попер - так уж попер. Сын у нее в школу ходит. А она там в родительском комитете. Так ее в школе в "Ералаше" стали снимать. Прикинь, сколько уже баба арт-надбавок нахватала! Тут бы ей тормознуть. Но это ж как наркотик. Собралась она с семьей в санаторий. С мужем и сыном. В Краснодарский край. А в том санатории "Ейские вечера" снимаются. Начинали они два сезона назад как сериал про голубых на курорте. Название, типа, с намеком. Вроде как, вечера в Ейске, но читается как "Гейские вечера". Но гомосятина эта не взлетела. Не встал у них рейтинг. И тогда они, не дожидаясь конца первого сезона, круто свернули на традиционный секс. И вот уже третий год существуют. А ржака в том, что эта наша фея не вникла даже, что там у них за тематика. Узнала, что снимаются истории из жизни отдыхающих, и - хренак туда заявочку по мылу: так, мол, и так, я такая-то, вот мое портфолио, вот выписка из арт-билета. Вот фото. Приеду к вам на отдых в начале мая. Ей тут же отвечают: "Очень рады, для вас есть большая роль". Приезжает в санаторий и прямиком в кабинет главрежа. Тот ее вводит в курс дела. Рассказывает, что тематика у них курортные романы. Что завтра на пляже в одиннадцать утра она должна подойти к тележке с вареной кукурузой. Там у нее произойдет знакомство вот с этим - показывает фотку - мужчиной. И в последующие дни должен развиваться курортный роман. Встречи в уединенных местах, как бы, невзначай. Тайные свидания. На четвертые сутки должен начаться секс. По легенде - все это тайком от мужа. На самом же деле, хорошо бы, чтоб муж подыграл. "Он у вас игровой? Кроме как статистом, где-нибудь снимался? Нет? Жаль. Но, все равно, надо попробовать. Если он будет органичен, мы ему тут же роль второго плана сделаем. Будет у вас семейный дуэт звезд. Тут перспективы интересные. Можем сделать эпизод, как муж вас с любовником застукал в постели. Или вот секс втроем - тоже рейтинговая тема". Мужик ее как услышал об этих раскладах, скандал закатил. Его, понятно, тут же в местное арт-бюро вызвали, стали прессовать по идеологической линии. "Где ваша гражданская сознательность? Где ваш патриотизм? Это же все для укрепления экономики Отечества! Что вам, жалко, что ваша супруга будет с кем-то совершать половые акты перед камерой? Это же кино!" Но муж ни в какую. Старомодный оказался. Чем там у них дело кончилось, не знаю. Их штатный оператор из больнички вышел, а я, вот, в Москву вернулся... Так вот и живем, братан... Ладно, там, я гляжу, столик освободился. Побегу займу. Товарищ тут ко мне подойти должен, побакланить надо без суеты.
Загорелый оператор подхватил свой бокал с коктейлем и поспешил к освободившемуся в дальнем углу столику.
Переориентация сериальной индустрии на воспроизведение уже произошедших реальных событий рассматриваась поначалу исключительно как вынужденная мера. И никто даже предположить не мог, что эта стратегия не только насытит национальный телезрительский спрос, но и проложит российскому кинопродукту дорогу на зарубежные рынки. Пока отечественные авторы в поте лица, под дамокловым мечом дедлайна, рожали вымученные сценарии, результаты их скорбного труда не привлекали иностранную аудиторию. Оно и понятно. Плоские, картонные персонажи, ненатуральные диалоги, вымученные, шаблонные сюжетные ходы, дешевые потуги на юморок. Тем более, что учились наши сценаристы строго по американским учебникам. Но ведь невозможно удивить мирового зрителя, если ты всего лишь пытаешься, в лучшем случае, повторить то, что американские студии делают уже целый век. А вот когда камеры стали фиксировать реальный русский быт... Тогда-то и родился, наконец, тот самый российский несырьевой экспорт, о котором так давно мечтали! Родился и обрел жизнь в форме продажи за рубеж прав на трансляции наших естественных сериалов. Как нефть из глубокой скважины, забила фонтаном и потекла на запад и восток российская национальная... нет, не идея - картина жизни. Картина экзотической неприкаянности духа, трогательная в своей откровенности. Средствами массовой культуры нечто подобное традиционно пытались экспортировать ирландцы. Но у них глубина была не та. "Мы пьяницы и поступаем нерационально", - вот и весь нехитрый ирландский message. "Kiss me, I'm irish". Из России же матушки на телеэкраны мира попер тот самый экзистенциальный ужас, абсурдный и возвышенный, на который ранее Достоевский и Толстой давали миру лишь мельком взглянуть через узенькое литературное окошко.
Хороший спрос был везде: и в Европе, и в Латинской Америке, и в Штатах, и на Ближнем Востоке. А больше всего, почему-то, в Японии, где, как грибы после дождя, стали появляться на свет многочисленные фан-клубы поклонников самых разных российских сериалов. Валюта в страну потекла рекой. Не будем забывать и доходы от транслируемой рекламы.
- Это что за попугай? - прозвенел девчачий голосок из телеэкрана, висевшего над барной стойкой. В кадре красовался красно-желтый Ара с увесистым клювом. В эфире пошел выпуск регулярной рубрики "15 попугаев Президента". Высший руководитель страны был известен своей любовью к птичкам. Об этом снимался соответствующий сериал: как Президент ухаживает за своими питомцами, кормит их, чистит клетки и ласково балагурит. Попугаи были разных пород: перуанский ара по кличке Ара, бурохвостый жако Азер, австралийский корелла Бульбаш, пара волнистых Лабус и Биралюкас. В этом выпуске гарант Конституции подливал водичку в поилку зеленокрылого Мамалыжника. В клетках по соседству нетерпеливо били крыльями амазон Кацап и какаду Хохол. Выпуски "15 попугаев Президента" изучались в младших классах на уроках природоведения. Требовалось, чтобы каждый школьник всегда мог правильно ответить на вопрос: "Это что за попугай?"
Народу в "Массовке" прибывало. Ирина заметила, как в зал вошла холеная дама средних лет и уверенно направилась к столику с табличкой "заказан". За которым и расположилась. Лицо этой дамы часто мелькало на первом канале, так что Ирина узнала ее. Это была Лаура Наумовна Дрозд, генеральный продюсер "Ледяных королев". Одета Лаура Наумовна была дорого, но... Со вкусом или нет - это вопрос, как раз, того самого вкуса. Но то, что дорого, это уж сомнений не вызывало. Лаура Наумовна привлекала взгляды многих посетителей, ее узнавали. Ирина же вряд ли привлекла бы чей-то взгляд. Двадцать семь лет, фигура обыкновенная, лицо симпатичное, но ничего особенного. Одета скромно. Однако, несмотря на заурядные внешние данные, опыт сериальных съемок у Иры был. В ее арт-билет записи об исполнении не статистических, а личных ролей, вносились. И не раз.
Как оно всегда бывает, под экономические интересы подтянулась политика. Участие в сериалах было объявлено делом государственной важности. Каждый гражданин, достигнув четырнадцатилетнего возраста, получал членское удостоверение гильдии артистов - арт-билет. Вступление в гильдию формально считалось делом добровольным, но, по сути, отказаться от вступления означало - стать изгоем, без каких-либо шансов на получение образования и трудоустройство. В Москве человек без арт-билета мог работать, разве что, дворником. И то лишь до тех пор, пока в обслуживаемом им дворе не начинали снимать какое-нибудь там "Душанбе на Пречистенке". Без арт-билета не допускали к съемкам даже в массовке. Но изгои, отказывающиеся от членства в гильдии, все-таки существовали...
Ежемесячно владельцы арт-билетов обязаны были платить членские взносы. Но и денежные надбавки получали - больше или меньше, в зависимости от величины исполняемых ролей. В вопросе распределения ролей естественное положение вещей все же подвергалось некоторой художественной корректировке. Главный тренер футбольного клуба мог быть классным, специалистом, но перед камерой вести себя зажато. Ну или, просто-напросто, иметь непривлекательную внешность. В таком случае на экране в роли главного тренера выступал кто-то из его киногеничных помощников, а настоящий главный лишь мелькал время от времени, как какое-то второстепенное лицо. Кроме того, в наиболее рейтинговых сериалах участвовали и профессиональные актеры - бывшие звезды театра и кино. Они тоже получали главные роли, отодвигая на второй план реальных директоров школ, воинских начальников, главврачей и настоятелей храмов. В нужной степени корректировались и сюжеты. Конечно, жизнь закручивает такие интриги, что ни один автор на нафантазирует. Знай только, фиксируй. Но и основные законы кинодраматургии тоже никто не отменял. Поэтому в реальный ход жизненных событий иногда вмешивались сценаристы, режиссеры, продюсеры.
Ирина подошла к Лауре Наумовне.
- Извините пожалуйста. У вас, случайно, нет зарядки для "Оукител"?
И показала даме свой мобильный телефон с мертвым экраном.
Продюсер удивленно уставилась сначала на телефон, потом на незнакомку, побеспокоившую ее.
В этот момент в зале погас свет. И в наступившей тишине прозвучал бодрый голос:
- Граждане пассажиры, просим всех соблюдать спокойствие! Поезд скоро отправится. Шутка. Просим всех соблюдать спокойствие, это ограбление!
Свет зажегся. Повернувшись в сторону, откуда звучал голос, посетители кафе увидели рыжего Васю, забравшегося на стойку бара. В руке у него был пистолет. Взмахнув им, Вася продолжил:
- Мы понимаем, что все здесь присутствующие - люди занятые. Поэтому постараемся не отнимать вашего времени, а отнять только ваши деньги. Но прежде, чем мы начнем, попрошу секундочку вашего внимания.
Вася повернулся к бармену и указал пальцем на полку бара.
- Подай квадратную баклажку.
Бармен протянул рыжему бутылку текилы. Взяв ее за горлышко левой рукой, Вася подбросил бутылку высоко к потолку и вскинул правую руку с пистолетом. Раздался грохот выстрела, и на головы публики обрушился дождь из текилы и стеклянных осколков.
- Надеюсь, мне удалось убедить вас в том, что стреляю я метко! - крикнул рыжий. - Так что геройствовать никому не советую! И мой коллега, - Вася указал рукой в противоположный конец зала, - тоже хорошо стреляет.
У дальней стены с пистолетом в вытянутой руке стоял загорелый мужчина в пижонских очках - "оператор, вернувшийся из Ейска".
- Дорогие напитки впустую переводить не буду, - заявил загорелый. - Так что поверьте просто на слово, стрелять умею.
- Сейчас все, дамы и господа, таланты и поклонники, сытые и тощие, занимают места за столиками, - скомандовал Вася. - Стульев хватит на всех. Присаживаемся. Выкладываем перед собой на стол бумажники, ювелирные украшения, ну и часики, если у кого есть приличные.
Героев не нашлось. Тишину в зале нарушали только робкие звуки пододвигаемых к столам стульев. На скатертях стали появляться бумажники. С украшениями дамы расставаться пока не спешили.
Ирина опустилась на стул рядом с Лаурой Наумовной. И еле слышно шепнула:
- Дайте телефон. Мой разрядился.
Продюсер посмотрела на Ирину круглыми глазами.
- Вызову полицию. Из туалета.
- Не дадут выйти, - испуганно прошептала в ответ Лаура Наумовна.
- Я актриса. Сыграю.
Лауре Наумовне было, что терять. На ней были бриллиантовые серьги, а на левой руке массивный золотой браслет. Продюсер расстегнула сумочку и выложила на стол перламутровый "Сяоми-Хофу" последней модели. Ирина взяла телефон и сунула его в карман джинсов. После чего встала и объявила:
- Мне нужно в туалет!
- Блядь, сидеть! - заорал Вася, - Села на место, коза!
По всей видимости, культурных слов рыжему хватило только на заранее заготовленное понтовое обращение к публике. Реагируя же на неожиданные события, бандит пользовался более привычным лексиконом.
Ирина сделала мученическое лицо.
- Я сейчас наблюю прямо здесь! Мне правда надо. Токсикоз.
И тут вмешался загорелый бандит:
- А че, пускай идет. Здесь в сортире окон нет. Никуда не денется, никого не позовет. Телефон на столе оставьте, токсикозная!
Ирина приподняла свой телефон, показала его загорелому, положила мобилу на стол и поспешила в туалет.
- Не дадут выйти, - испуганно прошептала в ответ Лаура Наумовна.
- Я актриса. Сыграю.
Лауре Наумовне было, что терять. На ней были бриллиантовые серьги, а на левой руке массивный золотой браслет. Продюсер расстегнула сумочку и выложила на стол перламутровый "Сяоми-Хофу" последней модели. Ирина взяла телефон и сунула его в карман джинсов. После чего встала и объявила:
- Мне нужно в туалет!
- Блядь, сидеть! - заорал Вася, - Села на место, коза!
По всей видимости, культурных слов рыжему хватило только на заранее заготовленное понтовое обращение к публике. Реагируя же на неожиданные события, бандит пользовался более привычным лексиконом.
Ирина сделала мученическое лицо.
- Я сейчас наблюю прямо здесь! Мне правда надо. Токсикоз.
И тут вмешался загорелый бандит:
- А че, пускай идет. Здесь в сортире окон нет. Никуда не денется, никого не позовет. Телефон на столе оставьте, токсикозная!
Ирина приподняла свой телефон, показала его загорелому, положила мобилу на стол и поспешила в туалет.
Зайдя в кабинку, женщина действовала быстро, но без суеты. Вытащила из кармана одолженный "Сяоми-Хофу". Набрала в адресной строке браузера: "online.mosfilmbank.ru". Как и уверял Степан, с телефона Лауры Наумовны был выход на нужный банковский счет. И с порядком суммы Степан не ошибся: на счете оказалось чуть меньше трех с половиной миллионов юаней. Женщина кликнула по ссылке "Перевод частному лицу в другой банк по реквизитам" и ввела реквизиты, предоставленные все тем же Степаном. Далее оставалось только дождаться смс-ки с кодом для подтверждения транзакции. И вот уже бюджет "Ледяных королев" перешел на счет Ирины и ее сообщников.
Вернувшись в зал, Ира мило улыбнулась Лауре Наумовне, едва заметно кивнула загорелому и пошла к выходу. Рыжий Вася и загорелый Степан последовали за ней. Бандиты покинули помещение, не тронув выложенных на столы бумажников. Некоторое время в "Массовке" оставалась тишина. Публика не знала, как понимать произошедшее. Неужели грабителей что-то спугнуло и расставаться с деньгами не придется? Лаура же Наумовна, радуясь спасенным серьгам и браслету, не сразу даже вспомнила о своем телефоне, который "ушел" вместе с Ириной.
Злоумышленники, выбежав на улицу, нырнули в припаркованный неподалеку от входа микроавтобус с логотипом восьмого телеканала и дали газу. Ирина отцепила крышку "Сяоми-Хофу" и вынула аккумулятор.
За рулем был Василий.
- Запарился я в этой гриве! - грабитель сорвал с головы рыжий парик и бросил на заднее сиденье. Под париком он оказался абсолютно лыс, а на гладко выбритом его затылке красовалась крупная татуировка: прямоугольник, внутри которого схематически изображенная фигура пешехода шагала по полоскам "зебры".
- Давай, Переход, гони, гони, не отвлекайся! - сказал Степан.
- Учить еще меня будешь, - буркнул Вася Переход. - Ну что там, Ира, все, как мы мечтали?
- Почти три с половиной лимона! - радостно ответила женщина.
- Мечтали... - усмехнулся Степан. - Это вы мечтали, а я вам точно сказал, какая там сумма будет!
- Да, братан, за это тебе респект, без базара, - довольно согласился Переход, - Умеешь замантулить хакерство-факерство.
- Лучшее хакерство - агентурная разведка, - усмехнулся Степан. - Разнюхать, что, где да как. Познакомиться с человечком-другим. Да под рюмочку. Расскажешь пару баек да и в ответ что-нибудь интересное услышишь. Где какой проект запускается. На какой бюджет замахиваются. Через какой банк денежки проходят... Ну и он-лайн, конечно, тоже немного подсуетиться надо.
- Ира красава! Чисто исполнила, без несчастья. Бабки поделим - разбежимся или поработаешь еще с нами?
- Да мне миллиона надолго хватит, - ответила женщина.
- Это как жить будешь, - протянул Переход. - Фартовые бабки, они такие. Легко достались, легко расстались. Как потратишь, че делать станешь? Вспомнишь про свою арт-книжечку? Пойдешь в сериалах сниматься, как лохудра?
- Нет у меня книжки.
- В натуре? Ты че, тоже отрицалово?
- Теперь получается, что так... Порвала и выбросила. Три года назад.
- Это как же так вышло?
- Долгая история...
- А у меня арт-билет имеется, - сообщил Степан. - Но чистый, как душа младенца. Как выдали мне его в четырнадцать, на приеме в гильдию в музее Михалкова, так и валяется без единой записи. Я себя не на помойке нашел - в сериалах рогами звенеть. Я свободно живу. И весело. С техникой работаю, с людьми...
- А у тебя, Переход, арт-билет тоже чистый? - спросила Ирина.
Бандит аж вздрогнул.
- Ты че, попутала, кукла?! Следи за базаром! Мне книжку иметь западло. Я честный вор. С малолетки. С папашей не довелось познакомиться, а дед дал дорогу в жизнь. Научил понятиям. Он-то у меня коронованный был. Вор с государством не сотрудничает. Даже в лагерной самодеятельности участвовать западло. А сериалы ваши - лагерная самодеятельность и есть.
Позади резко завыла полицейская сирена.
- Быстро прочухали, суки! - зло усмехнулся Переход, нажимая на газ. - Говорил я, пока терпилы леща давили, надо было их мобилы забрать. Чтоб ментам не позвонили.
- Ага, чтоб нас по этим мобилам потом по карте отслеживали?
- Мужчины, может, сейчас не время дискутировать? - вмешалась Ирина. - Погоня же!
- Не бэзай! - отмахнулся Переход. - Я тут все подворотни знаю. Уйдем.
Казалось, от преследования, действительно, удавалось оторваться. Полицейской машины в зеркале заднего вида не было, только сирена доносилась откуда-то издали.
Переход лихо, не снижая скорости, свернул в арку и промчался проходным двором. Выскочил в узкий переулок, в конце которого... Поперек, перегородив проезжую часть, торчала полицейская машина! Стоявший рядом с ней офицер замахал руками, приказывая остановиться. Переход прибавил газу.
- Ты что? Врубай заднего! - испугался Степан.
- Отступать некуда, позади Москва! - крикнул в ответ Переход.
Расстояние до машины стремительно сокращалось. Поняв, что столкновение неизбежно, полицейский отскочил в сторону и прижался к стене дома. Переход, правой рукой продолжая рулить, левой отрыл окошко и весело заорал офицеру:
- Не ссы, Капустин! Трахнем - отпустим!
И через пару секунд микроавтобус протаранил полицейскую машину. Новенький китайский "Форд" отлетел в сторону и боком впечатался в фонарный столб.
Преступники вырулили на широкую улицу.
- Жертвы есть? Пострадавшие? - так же весело спросил Переход, не отворачиваясь от руля. Ответом ему был грохот взрыва, прозвучавший из переулка позади, и отблеск пламени. Полицейская машина горела.
Микроавтобус оставался на ходу, пассажиры отделались ушибами.
- Ты че творишь? - тихо спросил Степан.
- А че надо было?
На этот вопрос у подельников не нашлось ответа.
- Ир, ты как там? Сильно ушиблась?
Поскольку женщина молчала, Переход обернулся к ней, отвлекшись от дороги. И зря он это сделал. Потому что в этот самый момент с тротуара соседнего переулка на проезжую часть выехал велосипедист и спокойно заколесил по зебре пешеходного перехода. На голове его были здоровенные наушники, так что звуков улицы он не слышал. Легкомысленный парень, очевидно, привык считать, что всех, движущихся по зебре, автомобили пропускают. Ирина, заметившая велосипедиста, когда тот был еще на тротуаре, закричала:
- Переход!
- Чего орешь? Я уже пятнадцать лет Переход.
Бандит по-прежнему смотрел на Ирину.
- Впереди, мать твою! - Степан потянулся к рулю, но было поздно. Микроавтобус на полном ходу ударил несчастного велосипедиста. Тот вылетел из седла и, красиво перекувырнувшись в воздухе, упал на асфальт в нескольких метрах впереди. Вильнув в сторону, Переход сумел объехать упавшего. Микроавтобус понесся дальше.
- Стой! - потребовала Ирина.
- Да некогда! - огрызнулся Переход. - Сдурела? Я тебе бестолковку-то отремонтирую!
- Стой, - повторила женщина.
Это короткое слово прозвучало с такой интонацией, что бандит послушался. Остановил машину и сдал назад. Хлопнув дверью, Ирина подбежала к телу, опустилась на колени и принялась его осматривать. Пощупала сонную артерию. Расстегнула на велосипедисте рубашку, ремень. Ударила по грудине. И начала делать массаж сердца.
Улица вокруг была пуста. Подошел Степан.
- Ты его особо-то не колбась. Я слышал, таких двигать нельзя. Может, позвоночник сломан.
Ирина поднялась.
- Этого уже можно, - глухо ответила она.
- Почему так уверена? Врач что ли?
Переход высунулся из приоткрытой двери и поинтересовался:
- Все? Откатался? Тогда грузим его и рвем когти.
Ирина и Степан недоуменно уставились на бандита.
- Я на себя лишнюю мокруху вешать не хочу, - пояснил тот. - Здесь его найдут - понятно, что наше дело. А так увезем и выбросим где-нибудь, и мы не при чем. Свидетелей-то нет. Пока.
Тело затащили в машину и положили прямо на пол. Велосипед тоже пристроили в салоне. Микроавтобус тронулся дальше. Погони не было.
И тут Ирина заговорила.
- Я в юности-то снималась. В Первом меде у нас сериал был. И назывался интересно. "Первый мед". Нравилось сниматься. Потом в больнице работала. Все мечтала, ждала, чтоб и там какой-нибудь сериальчик запустили. И дождалась. Запустили. Да не сериальчик, а большой проект. Четвертый канал, "Кровь на халатах".
- Ишь ты! - удивился Степан. - Известное мыло! Оно же и сейчас идет, вроде? Там же эти, как их...
- Да, эти там. Владимир Мешков и Гаврила Ословский. Пригласили известных актеров на роли хирургов. Типа, Мешков главный, а Ословский его ученик и младший коллега. Но это потом. А сначала среди настоящего персонала кастинг объявили. На разные роли. А я опытная уже. Снималась, все знаю. Прикинула - амплуа первой красавицы не мое. Я красавица не первая. Даже пытаться не стоит. Там у нас девки попородистей были. И тогда сама себе придумала образ: "умная, но страшненькая". Страшной-то можно себя сделать. Уродская прическа, дурацкие очки... Так и выступила на кастинге. И в точку попала. Стали меня регулярно в эпизодах снимать. И перспективы роста были. Так и жила. Все бабы с утра красоту перед зеркалом наводят, а моя задача - что-нибудь пострашней нарисовать. И на работу. А однажды вечером в пятницу намечалась у нас встреча с друзьями. Годовщина выпуска из меда. В больнице в тот день у меня, как раз, только полсмены. И не снимали меня по пятницам. Так что я с утра - в парикмахерскую, прическу красивую сделала. На работу прихожу вся такая - прическа, макияж, одета нарядно. В зеркало смотрю - сама себе нравлюсь. И надо же мне было в коридоре столкнуться с главным режиссером. "Что это за блядство! Почему вышли из образа?" Я ему: "Я ж сегодня не снимаюсь". А он: "Роли надо соответствовать всегда! Немедленно смыть это безобразие!" И вот я в туалете мочу волосы под краном, реву. Потом выхожу, а в коридоре крики, толпа собралась. Скандал какой-то. Режиссер последними словами кроет звезд наших. Владимира Мешкова и Гаврилу Ословского. А те ему отвечают. Так же профессионально. Оказалось, в то утро операцию снимали. Мешков хирург, Ословский ассистент. Поставили их оперировать реального больного перед камерой. А они - старая актерская школа. Чтоб на экране достоверно выглядеть, надо хоть как-то предмет освоить. Оказалось, они уже несколько месяцев учились хирургическим приемам. Провели операцию, с горем пополам. Ну и ассистенты из настоящего персонала помогли. Пациент в тяжелом состоянии, но пока жив. А режиссер бесится! Выясняется, по его задумке больной должен был умереть на операции. Режиссер хотел сразу двух зайцев убить: и снять реально, как звезды проекта оперируют, и смерть больного получить. И теперь ругает актеров, за то, что они человека не убили! Я, как весь этот кошмар осознала... Вернулась в туалет, арт-книжку порвала и обрывки в унитаз бросила. Из больницы ушла, конечно. И вот, с тех пор...
Слушая рассказ Ирины, грабители задумчиво смотрели через лобовое стекло на дорогу. Впереди на тротуаре стоял молодой мужчина в яркой спортивной куртке. В руке у него был планшет с наушниками. Мужчина помахал рукой.
- Это что за попугай? - спросил Переход.
- Видно, что-то у нас не так, - ответил Степан. - Останавливайся.
Переход послушно припарковался у тротуара.
Мужчина подошел к микроавтобусу, открыл дверь и засунулся в салон.
- Ира, почему Владимир Мешков? Виктор же!
- А я сказала Владимир? Тьфу, блин, - огорчилась Ирина.
- Причем, два раза.
- А что, нельзя переозвучить два слова?
- Два-то можно бы. Но у тебя еще и с микрофоном беда. Какой-то сплошной треск пошел. Весь твой последний монолог, когда ты вспоминаешь о больнице, плохо записался. А у Степана вообще микрофон отключился, по-моему. Видать, вы их сбили, когда труп в машину затаскивали.
Труп приподнялся с пола и спросил:
- А у меня нормально получилось?
- У вас все прекрасно, - ответил мужчина. - Каскадерский трюк запечатлен в лучшем виде. Успели уже на камере глянуть. Взрыв машины тоже красиво сняли. А вот микрофоны вам надо поправить. И давайте повторим с того места, как Ира начинает рассказывать.
- Мне че, назад колесами шевелить? - спросил Переход.
- Нет, не надо. Трогайте прямо с этого места. Потом смонтируем.
|
|